Сергей Беляев - Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]
Уходя, он щелкнул выключателем «Эмми». На мгновение она вспыхнула, как бы прощаясь со мною. Мне стало жалко, что я отдал ее. Можно было бы сначала продать одну флягу. Ведь горняцкая лампа была моим единственным верным и надежным спутником в подземном путешествии. Не будь со мною «Эмми», не выбраться бы мне из ужасного Хобота.
С четверть часа я полежал, отдыхая на продырявленном диване. В дверь постучали. Босоногая замарашка появилась на пороге.
— Хозяин прислал вам платье и велел сказать, что это очень подходящий туалет к званому ужину, — насмешливо пропищала она.
Глазенки у девочки сверкали, будто бисеринки у игрушечной мышки. Она развертывала принесенный узел и быстро сыпала словами.
— Меня зовут Кэт. Я меняю воду в кувшинах. Умею подметать пол и стирать пыль тряпкой. Если вам понадобится посыльный, вы только крикните во двор: «Кэт, сюда!», и я прибегу через две секунды. На кухне я перемываю коренья, чищу их и режу для готовки…
— Сколько тебе лет? — спросил я, радуясь живому человеческому слову и наивной откровенности ребенка, поверяющего мне свои крохотные дела.
— Девять.
Со двора послышался визгливый женский голос:
— Кэт, сюда!
Глазенки девочки лукаво засмеялись.
— Это миссис Бридж. Но она не развалится, если и покричит.
— Нехорошо, Кэт, заставлять себя ждать, — строго заметил я, и Кэт стремительно выпрыгнула из комнаты.
Я уже умылся и в зеркале над умывальником снова не узнал себя.
Бридж прислал мне затрепанную куртку, штаны на помочах и кепи с надломанным козырьком. Переодеваясь после умывания, я думал: «Завтра выясню все в Эшуорфе, потом — расчет с Добби».
VII
В зале «Королевского тигра» плавали влажные облака испарений и табачного дыма. Они колебались, когда распахивалась дверь в кухню Оттуда струями неслись запахи жареной баранины, кислой капусты и перебродившего пива. Красноватый отсвет от камина падал на ноги людей, толпившихся у стойки. За нею величественный Бридж разливал водку в стаканчики. Огромная трубка, изогнутая книзу, клубилась густым дымом. При каждой затяжке кончик носа Бриджа освещался мгновенной вспышкой.
Ловким движением языка и губ Бридж гонял трубку из одного угла рта в другой, в то же время подсчитывая деньги, обмениваясь фразами с десятком людей сразу и покрикивая в кухню.
— Второй стаканчик? Прошу… Вам следует сдачи… Кат, сюда! Пэгги! Не ловите ртом мух. Они не так вкусны, как вы воображаете… Пэгги! Две кружки эля в левый угол джентльменам…
За массивными столами, впитавшими в себя жир кушаний и влагу напитков, сидели эшуорфские рыбаки, портовые грузчики, горняки и те тихие люди, которых тянет посидеть с трубкой и послушать, что творится на белом свете.
Увидев меня, Бридж кивком головы указал на незанятый столик, возле которого стоял деревянный стул с высокой спинкой. Это было удобное местечко. Скрытый спинкой стула, я мог слышать все, что говорилось в харчевне, а через наклоненное продолговатое зеркало, висевшее над буфетом, видеть все, что делалось. Не здесь ли сиживал Бич-Бой, отчаянный парень?
Рыжая Пэгги принесла мне ужин. Я насыщался, обгладывая жирную баранью косточку. Около окна играли в карты. Слышались азартные выкрики. Выпив у стойки люди считали своим долгом подойти к игрокам и отпустить острое словечко.
— Майкл опять без взятки… Не надо беречь тузы!
— Ха-ха! Хлопан их козырями!
Два глаза, острые и странно знакомые, смотрели на меня из зеркала. Маленький птицелов стоял у входной двери вместе с одноруким стариком. Потом они прошли через весь холл прямо к стойке. Бридж широко улыбнулся.
— Добрый вечер!..
Птицелов, видимо, находился в отличном расположении духа. Суконный картузик с продолговатым козырьком был сдвинут на затылок, ворот рубашки расстегнут. Он громко сказал:
— Ах, добрый? В таком случае, налейте… Два. Помер, а ну его. Пейте, мистер Бранд.
Дядюшка дрожащей рукой взялся за стаканчик.
— Не отказываюсь.
— На здоровье, — сказал птицелов. — Пейте и досказывайте историю.
Дядюшка и птицелов стояли в трех шагах от меня, выпивали и ни на кого не обращали внимания.
— Да, мальчишке не повезло, — ораторствовал дядюшка. — Мальчишка был озорник, помяни господи его душу. Если я скажу, что он был прирожденным бродягой, то не погрешу против истины. Весь Эшуорф советовал отцу драть его за уши, потому что следовало. С десятком сорванцов он шлялся по окрестностям, разорял птичьи гнезда, лазал но заброшенным шахтам. Да вот Том расскажет, как он вытащил из оврага нашего сорванца. Ах, ты занят. Бридж? Благодарю, выпью. Не следовало бы… Каждый стаканчик — лишний гвоздик в мой гроб. Так вот, мальчишка возвращался после своих похождений домой такой грязный, что Оливия плакала, отмывая его в корыте. Как не свалился он в какой-нибудь бездонный Хобот, удивительно… Но моя сестра, его мать, Айзи, любили малыша…
Я вздрогнул и чуть не подавился костью. Речь шла обо мне. Картежники в этот момент заспорили, заглушив слова дядюшки. Вмешательство Бриджа успокоило спорщиков. И снова я услышал рассказ:
— Но видели бы вы парня, когда он явился сюда с дипломом. Настоящий барчук. Но мне показалось, что аристократический колледж испортил его характер. Он взял у отца последние деньги и уехал устраиваться. Писал сначала, что живет хорошо, а потом замолчал. Отец ждал весточки, да так и не дождался. — Дядюшка сердито затряс головой, а у меня упало сердце. Так я и знал: отца уже нет. Я надолго перестал сознавать, где нахожусь, отдавшись своему горю. Очнувшись, я снова услышал дядюшкин голос:
— Сорванец сумел и мне доставить столько хлопот, что можно с ума сойти. Представьте, вызывает меня стряпчий Сэйтон и говорит: «Имею достоверные сведения, что парнишка наш сидит в тюрьме по ту сторону океана». Я ответил: «Мистер Сэйтон, это доставило бы страшное огорчение его родителям, если бы они были живы. Нельзя ли как-нибудь помочь малышу?» Можете вообразить, как я волновался! Но стряпчий что-то вычитал мне из свода законов и очень рассердился! А потом он опять меня вызывает. «Мистер Бранд, — говорит он сердито, — вашему племяннику ничто уже теперь не поможет». И тут я узнал, что мальчишка утонул на краболове в Калифорнии. Пришлось мне снова надевать траурный креп на рукав.
— Очень печальная история, — отозвался птицелов. Остальное вы мне доскажете завтра, не так ли?
Дядюшка горестно опустил голову. Потом поплелся к выходу, а птицелов, оглядевшись кругом, подошел к моему столику.
— Простите, все места заняты. Прошу позволенья…
